Он говорил, и мое изумление росло и росло. Он рассказывал о своей жизни, о том, кем я могу стать, и прошлое померкло, превратилось в прах. Он заставил меня увидеть со стороны мою мелочную, себялюбивую, бесполезную жизнь. Я понял, сколь неискренни были мои молитвы, обращаемые к Богу и к святым, чьи имена я затвердил по книгам. Они нисколько не изменили моего жалкого, приземленного существования. И я увидел – вот мои подлинные божества, те же, что у всех: пища и деньги, безопасность и комфорт… Прах земной. Оставаться таким я больше не мог. Это явилось первым шагом к великим переменам.
Нельзя сказать, что эти перемены произошли сразу, но, начиная с этого момента у меня уже не было дороги назад.
Я стал видеть по другому. Преобразилось все вокруг. Я вдруг словно прозрел и увидел мир во всем разнообразии цветов и форм.
Лунный свет на мощеных дорожках сада заворожил меня, я стоял и глядел на них чуть ли не час. Надо мной шумели дубы, и звуки ночи казались голосами тысячи женщин. Они шептали что то, манили, звали к себе. Но я переродился еще не совсем, и, привыкнув к новому зрению и слуху, я почувствовал боль. Все мелочно-обыденное покидало меня. Толпа во мне умирала – начинала жить индивидуальность. И новые, обостренные чувства ее родили во мне сперва тревогу, а потом и страх. Но перемена, происходившая со мной, была столь же увлекательна и прекрасна, как ночь, которую я только что чувствовал и видел.
Толпа умирала быстро, а значит, и так же быстро умирал мой страх перед ней.
Я все еще упорствовал, но вдруг понял, что страх прошел. Это было очень странно. Я вдруг понял, что цепляюсь за старые страхи только по привычке, потому что пока не могу разобраться в своем новом положении, почувствовать себя раскованным и свободным. Как человек, который потерял руку, но все еще говорит, что чувствует в ней боль.
Мой мир переменился, я увидел другими глазами все вокруг, начиная с картины на стене и кончая маленькой звездочкой в небе за стеклянной дверью комнаты. И я чувствовал, что продолжаю меняться. Все, что я видел и слышал, было мне безумно интересно, все трогало мою душу – даже шуршание карт, которые глянцевыми рядами ложились на полированное дерево стола.
Скучный и равнодушный, как простой смертный, он раскладывал пасьянс и чертыхался, глядя на карты. Он пытался внушить мне, что ничего особенного не произошло. Он не понимал, что другой может чувствовать иначе. Но я жаждал новых переживаний, столь же прекрасных и всепоглощающих, как это перерождение. И понял, что если хочу научиться чувствовать как можно глубже и сильнее, я должен полагаться только на собственные силы.
Огромная луна стояла высоко над верхушками кипарисов, заливала светом свеже побеленные стены и колонны, чисто подметенный дощатый пол. Ночной воздух был чист и свеж после короткого летнего дождя, и капельки воды переливались всеми цветами радуги на листьях и траве в саду. Я прислонился спиной к колонне, касаясь головой нежных побегов жасмина, чудом уцелевших в борьбе с глицинией. Я думал о бесконечных возможностях, простирающихся передо мной в пространстве и времени. И тогда решил, что буду принимать все с нежностью и благоговением, черпая из каждой новой встречи то лучшее, что поможет мне двигаться дальше и дальше. Должен признаться, я и сам тогда толком не разбирался в собственных мыслях. Я уже не хотел жить, очертя голову, потому что боялся растратить попусту этот волшебный дар...