Проигранный бой

Бессмысленно спорить с холодной пурпурной луной,
Как, впрочем, бессмысленно с этой судьбою мириться.
И если игра неизбежна, то роль уже выбрана мной.
Застывшие лица...

И снова огни. Этот свет не сумеет согреть...
И улицы тонут в весеннем дурмане вишневом.
И без репетиций сегодня сыграю я смерть –
Мне это не ново.

Случайный мой зритель захвачен блестящей игрой,
И я наслаждаюсь стремительной болью момента.
Взмах лезвия, вскрик... Оконченный бой...
Аплодисменты.

(c) akiburi aka yoru-san

И таки вы барышня упорно отрицаете наличие у себя экспрессивного психотипа?
Или опять весь день, кроме мюсли, ничего не ела?
Щас мы твой психотип проверим, романтик с холодными ручками...

Бывают люди – мячики.
Они, над неудачами
По жизни лихо скачут
И никогда не плачут
Заденешь – не заметят.
Ударишь – не ответят.
А след их – звон пустой всего
Да пыль. И больше ничего.

Бывают люди - лодочки
Обычно по серёдочке
Плывут, без сожаления.
Куда несёт течение.
Заденешь – удивляются.
Ударишь – закачаются.
Они не оставляют след.
Им до следов и дела нет.

Бывают люди – ручейки.
Отбившиеся от реки.
Текут, где их не просят.
Во всё смятенье вносят.
Заденешь – растекутся.
Ударишь – разревутся.
Им всё равно куда идти.
Нет цели – нет конца пути.

Бывают люди – огоньки.
На фоне будничной тоски
Они горят, искрятся.
Их участь – выделяться.
Заденешь – согревают.
Ударишь – обжигают.
Их след ведёт в страну мечты.
Скажи, а кто по жизни ты?
23 янв 2008

---

Мораль :)

Однажды, видимо спросонок,
Попала мышь в пивной бочонок
И в пиве начала тонуть.

«Тону! Спасите кто-нибудь!
Я гибну в жигулевском пиве,
О, как же смерть моя проста,
В 100 раз была бы я счастливей
Погибнуть в лапах у кота?.»

«Ну что ж»,- сказал с окна котище ?
«Я вытащить могу вас, но
вы же превратитесь в пищу!»
- Спаси скорей, иду на дно,
- В сто раз милей мне смерть на воле»
И мышь от смерти в алкоголе
Была на счастье
спасена.

Но очутившись в страшных лапах,
Дрожа до кончика хвоста,
Пивной распространяя запах,
Мышь ускользнула от кота.

«Где ваше слово?! Ваша честь!?
Вы обещали дать вас съесть.
«Ах, что Вы ? мышка пропищала,
Я это спьяну обещала!»

Мораль стучится прямо в дверь
Нетрезвой женщине не верь!

---

If I had my life to live over...

If I had my life to live over, I’d try and make more mistakes next time. I would relax.
I would limber up.
I would be sillier than I have been this trip.
I know of very few things I would take seriously,
I would be crazier.
I would be less hygienic.
I would take more chances.
I would take more trips.
I would climb more mountains, swim more rivers and watch more sunsets …..
I would eat more ice cream and less beans.
I would have more actual troubles and fewer imaginary ones.
You see, I am one of those people who live prophylactically and sanely and sensibly,
hour after hour, day after day.
Oh, I have had my moments and, if I had to do it over again,

I’d have more of them.
In fact, I’d try to have nothing else.

Just moments, one after another, instead of living so many years ahead each day.
I have been one of those peoplewho never go anywhere without a thermometer, a hot water bottle, agargle, a raincoat and a parachute.
If I had to do it over again, I would go places and do things and travel lighter than I have.
If I had my life to live over, I would start bare-footed earlier in the spring and stay that way later in the fall.
I would play hooky more.
I wouldn’t make such good grades except by accident.
I would ride on more merry-go-rounds.
I’d pick more daisies.


Nadine Stair, aged 87, Lewisville KY USA

---

Дождь...

Пряный запах дождя
невесом и по-летнему нежен...
Я открыла окно -
захлебнуться в его правоте
перед душностью комнат,
где скучный порядок небрежен,
как задуманный кем-то
случайный изъян в красоте...

Горький запах разлук
так силён - избежать невозможно...
Он понятен, но страшен
(не в пользу судьбы бенефис),
как паденье дождя,
наступившего неосторожно
на задуманный кем-то
отчаянно скользкий карниз...
(автор неизвестен)

---

Волкодав (Мария Семенова)

Из-за пазухи вынув щенка-сироту,
Обратился Хозяин со словом к Коту:
"Вот что, серый! На время забудь про мышей:
Позаботиться надобно о малыше.
Будешь дядькой кутенку, пока подрастет?"-
"Мур-мур-мяу!" - согласно ответствовал Кот.
И тотчас озадачился множеством дел -
Обогрел и утешил, и песенку спел.
А потом о науках пошел разговор:
Как из блюдечка пить, как проситься во двор,
Как гонять петуха и сварливых гусей...
Время быстро бежало для новых друзей.
За весною весна, за метелью метель...
Вместо плаксы-щенка стал красавец кобель.
И, всему отведя в этой жизни черед,
Под садовым кустом упокоился Кот.
Долго гладил Хозяин притихшего Пса,
А потом произнес, поглядев в Небеса:
"Все мы смертны, лохматый... Но знай, что душа
Очень скоро в другого войдет малыша!"
Пес послушал, как-будто понять его смог,
И... под вечер котенка домой приволок.
Тоже - серого! С белым пятном на груди!..
Дескать, строго, Хозяин, меня не суди!
Видишь, маленький плачет? Налей молока!
Я же котику дядькой побуду пока...

Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.

Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.

Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул
До чужой лишь потом докатился черед.

Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.

Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.

Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.

Вот бы где-нибудь в доме светил огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.

Я бы верно служил, и хранил, и берег -
Просто так, за любовь - улыбнувшихся мне..
... Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.

Оборотень.
Оборотень, оборотень, серая шерстка!
Почему ты начал сторониться людей?
—Люди мягко стелят, только спать жестко.
Завиляй хвостом - тут и быть беде.
—Оборотень, оборотень, ведь не все - волки!
Есть гостеприимные в деревне дворы...
—Может быть и есть, но искать их долго,
Да и там с испугу - за топоры.
—Оборотень, оборотень, мягкая шубка!
Как же ты зимой, когда снег и лёд?
—Я не пропаду покуда есть зубы
А и пропаду - никто не вздохнёт.
—Оборотень, оборотень, а если охотник
Выследит тебя, занося копьё?
—Я без всякой жалости порву ему глотку,
И пускай ликует над ним вороньё.
—Оборотень, оборотень, лесной спаситель!
Сгинул в тёмной чаще мой лиходей.
Что ж ты заступился - или не видел,
Что и я сама из рода людей?
Оборотень, оборотень, дай ушки поглажу!
Не противна женская тебе рука?..
Как я погляжу, не больно ты страшен.
Ляг к огню, я свежего налью молока.
Оставайся здесь и живи... - а серая
Шкура потихоньку сползает с плеча.
Вот и нету больше лютого зверя.

—Как же мне теперь тебя величать?...

---

Невыносимая легкость бытия

... он любит меня? Любил ли он кого-нибудь больше меня? Он больше меня любит, чем я его? Возможно, все эти вопросы, которые обращают к любви,изменяют её, изучают, проверяют, допытывают, чуть ли не в зачатке и убивают её. Возможно, мы не способны любить именно потому, что жаждем быть любимыми, то есть хотим чего-то (любви) от другого, вместо того чтобы отдавать ему себя без всякой корысти, довольствуясь лишь его присутствием.
М. Кундера

---

Кто хочет - ищет способы, кто не хочет - ...

Мешали нам татары, турки, шведы,
Мешали добрый царь и злой тиран,
Мешали нам буржуи и полпреды,
Мешали пролетарии всех стран,
Мешали дураки и бездорожье,
Мешали трезвый ум и пьяный бред,
Мешали атеизм и слуги Божьи,
Мешали все, кто "да" и все, кто "нет".
Мешали воровство и щепетильность,
Мешали пофигизм и фанатизм,
Мешали перемены и стабильность,
Пустой прилавок и капитализм.
Мешали муж — жене, свекровь — невестке,
Соседи сверху, снизу, за стеной,
Интеллигент в очках и бомж в подъезде,
Родной язык — словесности родной,
Мешали гениальность и бездарность,
Мешали большинство и меньшинство,
Мешали зависть и неблагодарность,
А больше всех мешало естество.
Мы все — война и мир, стихи и проза,
С загадочным диагнозом души,
Мы все — клиенты клиники неврозов,
Мы можем что угодно совершить!
Все можем потерять в одну минуту.
Все можем обрести любой ценой.
Не все ль равно, быть битым или гнутым?
Не все ль равно, кто властвует страной?!
Нас легче обмануть, чем успокоить.
Нас легче пристрелить, чем уберечь.
Одной рукой мы пилим, чтобы строить,
Другой — строгаем спички, чтобы жечь.
Мы, даже, победив, подставим спину,
Чтоб сохранить лицо в последний миг.
Мы ищем золотую середину,
Но заблудились в крайностях своих.
Мы — странники пожизненного детства.
Ребенок — он и ангел, и злодей,
Все в ужасе от нашего соседства!
Мы в ужасе от собственных затей...

---

И СКУЧНО И ГРУСТНО

И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят - все лучшие годы!

Любить... но кого же?.. на время - не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно...

Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг -
Такая пустая и глупая шутка...
1840

---

Redyard KIPLING - IF (Рэдьярд КИПЛИНГ - ЗАПОВЕДЬ)

If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you,
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
Or being lied about, don't deal in lies,
Or being hated, don't give way to hating,
And yet don't look too good, nor talk too wise.

If you can dream - and not make dreams your master;
If you can think - and not make thoughts your aim;
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same;
If you can bear to hear the truth you've spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build'em up with worn out tools.

If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings,
And never breathe a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: "Hold on!"

If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings - nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
If all men count with you, but none too much;
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds' worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that's in it,
And - which is more - you'll be a Man, my son!

Рэдьярд КИПЛИНГ - ЗАПОВЕДЬ

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть чac не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.

Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть, и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело,
И только Воля говорит: "Иди!"

Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег,
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
(Перевод М.Лозинского)

---

10 заповедей (исправленные и дополненные)

Когда я была еще совсем юной, отец сказал мне:
– Возлюбленная дочь моя, ты – существо глубоко аморальное. Я это знаю, потому что ты – вся в меня: голова у тебя работает в точности как моя. Так вот, чтобы твоя натура не сгубила тебе жизнь, тебе придется выработать свой собственный свод правил и жить по нему.
Я обдумала его слова, и у меня потеплело внутри. Я – существо глубоко аморальное. До чего же хорошо отец меня знает.
– А какие это правила, отец?
– Придется самой выбирать.
– Десять заповедей?
– А ты подумай. Десять заповедей – это для недоумков. Первые пять предназначены исключительно для священнослужителей и властей всякого рода; остальные пять – полуправда, им недостает полноты и точности.
– Тогда скажите, какими они должны быть, эти пять последних заповедей?
Показать полностью..
– Так и сказал я тебе, лентяйка. Ты это сделаешь самостоятельно. – И он внезапно встал, стряхнув меня с колен, так что я чуть не шлепнулась задом на пол. Это была наша постоянная игра. Я должна была успеть спрыгнуть и стать на ноги, иначе отцу засчитывалось очко. – Проанализируй тщательно десять заповедей. И скажи мне, как им следовало бы звучать. А пока что, если я услышу еще раз, что ты вышла из себя, и мама пришлет тебя ко мне разбираться, подложи лучше себе в штанишки хрестоматию Мак-Гаффи.

...

Давай немного поговорим. Как у тебя дела с десятью заповедями? Разработала окончательный вариант?
— Пожалуй.
— И сколько у тебя теперь заповедей?
— Шестнадцать, как будто.
— Многовато.
— Если бы вы позволили мне выкинуть первые пять…
— Не позволю, пока ты живешь в моем доме и ешь за моим столом. Я же хожу в церковь и пою гимны, верно? И даже не сплю на проповеди. Морин, втирать очки своим ближним — это искусство, необходимое для выживания повсюду и во все времена. Послушаем твою версию первых пяти заповедей.
— Отец, вы страшный человек и плохо кончите.
— Нет, я так и буду водить всех за нос. Ну, не тяни — я жду.
— Да, сэр. Заповедь первая: «Воздавай почести Богу, в которого верит большинство, не хихикая и даже не улыбаясь при этом».
— Дальше.
— Не сотвори себе кумира и не изображай того, что может вызвать недовольство властей и особенно миссис Гранди , — вот, exempli gratia <например (лат.)> , почему в вашем анатомическом атласе не показан клитор. Миссис Гранди это не понравилось бы — у нее-то его нет.
— Или он у нее величиной с банан и ей не хочется, чтобы об этом узнали. В цензуре логики нет, но цензурой, как и раковой опухолью, пренебрегать опасно, если она имеется в наличии. Дорогая дочь, вторая заповедь существует лишь для подкрепления первой. Кумиры и образцы — это идолы, способные составить конкуренцию официальному Богу. Статуи и гравюры тут ни при чем. Продолжай.
— Не произноси имени Господа Бога твоего всуе, то есть не говори «ах ты Господи» или «ей-Богу», и не ругайся и не произноси некоторых слов, например, на букву "ж", и вообще ничего, что маме кажется вульгарным.
Отец, тут какая-то чепуха получается. Почему слово «влагалище» можно говорить, а другое, которое означает то же самое, нет? Объясни мне.
— Тебе нельзя говорить ни того ни другого слова, молодая особа, разве что в разговоре со мной… а в наших общих беседах мы будем пользоваться латинскими терминами из уважения к моей профессии и к моим сединам.
Английский синоним можешь произносить про себя, если хочется.
— Иногда хочется, хотя не могу проанализировать почему. Четвертая…
— Минутку. К третьей добавь следующее: «И не глотай окончания и суффиксы твои. Избегай синтаксических ошибок. Чти благородный английский язык, язык Шекспира, Мильтона и По, и благо будет тебе во все дни жизни твоей». Кстати, Морин, если я еще раз услышу от тебя «другой, чем», то буду долго бить тебя по голове связкой предлогов. — Отец, я же нечаянно! Я хотела сказать…
— Принято. Послушаем четвертую заповедь.
— По воскресеньям посещай церковь. Улыбайся и будь приветлива, но не строй из себя святошу. Не разрешай своим детям, когда они у тебя будут (и если будут), играть по воскресеньям перед домом или слишком шуметь, играя на заднем дворе. Помогай церкви делом и деньгами, но не выставляй этого напоказ.
— Хорошо сказано, Морин. Ты еще станешь женой проповедника.
— О Господи, отец, да я скорее в шлюхи пойду!
— Одно другому не мешает. Continuez, ma chere enfant <продолжай, дитя мое (фр.)> .
— Mais oui, mon cher papa <да, дорогой папа (фр.)> . Чти отца твоего и мать твою, пока надо. Но, оставив их дом, живи своей жизнью. Не позволяй им помыкать тобой. Mon papa, вы сами так говорили… но мне это не очень нравится. Я почитаю вас, потому что сама так хочу. И ничего не имею против мамы — просто мы с ней поем в разном ключе. Но я ей благодарна.
— Избегай благодарности, дорогая, она только портит желудок. Когда ты будешь замужем, а я умру, пригласишь ты Адель к себе жить?
— Ну-у… — призадумалась я.
— Вот и подумай. Подумай как следует, загодя… потому что решение, принятое второпях над моей свежей могилой, будет заведомо ошибочное.
Далее.
— Не убий. То есть не совершай уголовного преступления. Есть разные другие виды убийства, и каждый требует анализа… Я еще работаю над этим, отец.
— Я тоже. Запомни только, что тот, кто ест мясо, ничем не отличается от мясника.
— Да, сэр. Не допусти, чтобы тебя застигли за прелюбодеянием… то есть не забеременей, не подцепи дурную болезнь, не позволяй миссис Гранди даже и заподозрить тебя, а главное — не допусти, чтобы узнал твой супруг: он будет очень несчастен… и может с тобой развестись. Отец, я не уверена, что когда-нибудь захочу совершить прелюбодеяние… Если бы Бог хотел, чтобы у женщины было больше одного мужчины, он сотворил бы побольше мужчин — а то их и так едва хватает.
— Если бы кто хотел? Не расслышал.
— Я сказала «Бог», но вы ведь понимаете…
— Как не понять. В теологию ударилась — мне было бы легче, если б ты стала морфинисткой. Морин, когда кто-нибудь начинает говорить о «божьей воле», или о том, чего хочет Бог, или о том, чего хочет природа, если боится сказать «Бог», я сразу вижу, что этот человек намерен надуть другого… или самого себя, как в твоем случае. Выводить моральный закон из того факта, что особей мужского и женского пола рождается примерно поровну, значит высасывать его из пальца. Это столь же скользко, как «Post hoc, propler hoc» <после этого, следовательно, вследствие этого (лат.) пример распространенной логической ошибки> . Что до твоей уверенности в собственной непогрешимости, то у тебя еще молоко на губах не обсохло и только год как начались менструации… а ты полагаешь, что знаешь все о сексе и его опасностях, как испокон веку полагали все девчонки твоего возраста. Что ж, дерзай. Сожги свои корабли. Разбей сердце своему мужу и растопчи его гордость. Покрой позором своих детей. Стань предметом сплетен всего города. Пусть у тебя загноятся трубы, и пусть какой-нибудь мясник вырежет их тебе в грязной каморке без наркоза. Дерзай, Морин. Отдай все за любовь. Ибо это и есть цена бесшабашного прелюбодеяния: ты отдаешь все и сходишь в могилу, а твои дети никогда не называют твоего имени.
— Но ведь я и говорю, отец, что прелюбодеяния надо избегать: оно слишком опасно. И думаю, у меня получится. — Я улыбнулась и продекламировала:
— Мисс Уайлд уже лет тридцать шесть…
— …Бережет свою девичью честь, — подхватил отец.
— Помня о Боге,
О детях в итоге
И о том, что инспекций не счесть.
Знаю — я сам научил тебя этому лимерику. Но ты не упомянула о самом безопасном методе прелюбодеяния. А ведь ты должна его знать: я говорил тебе о нем в тот раз, когда пытался познакомить тебя со статистикой супружеских измен в нашем графстве.
— Наверное, я его упустила, отец.
— Я точно говорил об этом. Так вот, когда тебе захочется — а такое может случиться, — расскажи обо всем мужу, спроси у него разрешения, уговори его помочь, попроси посторожить тебя.
— А, да! Вы говорили, что в нашем графстве есть две такие пары, но я так и не поняла, кто они.
— Я и не хотел, чтобы ты поняла, поэтому упомянул кое-какие ложные факты.
— Я учла это, сэр, зная вас. Но все-таки не догадалась. Отец, это как-то некрасиво. А вдруг мой муж разозлится?
— Спрос не беда. Он может заехать тебе в глаз, но разводиться с тобой не станет. А по здравом размышлению как-нибудь поможет тебе, поняв, что если он скажет «нет», будет еще хуже. А там, глядишь, — с гнусной ухмылкой добавил отец, — ему и самому понравится его новая роль.
— Отец, вы меня шокируете.
— Ничего, привыкнешь. Снисходительные мужья — обычное явление. В замочную скважину все любят подсматривать, особенно мужчины, да и женщины не исключение. Муж может охотно согласиться тебе помочь, потому что ты месяц назад так же помогла ему. Прикрывала его интрижку с молодой учительницей и врала, как дипломат, в его защиту. Следующая заповедь.
— Погоди минутку! Я хотела бы еще поговорить о прелюбодеянии.
— А вот этого как раз и нельзя. Обдумай все как следует, но ничего не говори мне хотя бы две недели. Дальше.
— Не укради. Этого я не могу одобрить, отец.
— Ты могла бы украсть, чтобы накормить ребенка?
— Да.
— Подумай, какие еще могут быть исключения; через год-другой мы это обсудим. Правило, в общем-то, хорошее. Но почему бы, собственно, и не красть? Ты умна, могла бы всю жизнь воровать и ни разу не попасться.
Почему же ты не воруешь?
— Ну-у…
— Не мямли.
— Отец, вы меня просто из себя выводите! Не ворую, потому что шибко гордая!
— Вот! Совершенно верно. По той же причине ты не жульничаешь ни в школе, ни в игре. Гордость. То, как ты себя оцениваешь. «Коль пред собой ты честен, то как день мне ясно, что ты честен и с другими». Однако ты неизящно выразила свою мысль. Нельзя говорить «шибко гордая». Повтори еще раз, но по-другому. Я не краду, потому что я…
— …слишком горда.
— Хорошо. Если ты собой гордишься — это наилучшая гарантия правильного поведения. Слишком горда, чтобы красть, слишком горда, чтобы жульничать, слишком горда, чтобы отнимать леденцы у ребятишек или исподтишка портить воздух. Моральный кодекс любого племени, Морин, основан на условиях выживания этого племени… но мораль отдельного человека зиждется исключительно на гордости, не на условиях выживания. Вот почему капитан идет на дно вместе со своим кораблем; вот почему гвардия умирает, но не сдается. Человеку, которому не за что умирать, незачем и жить.
Следующая заповедь.
— У, рабовладелец! Не лжесвидетельствуй на ближнего своего. Пока вы меня не испортили…
— Кто тут кого испортил? Я — образец высоконравственного поведения, потому что знаю, с какой целью веду себя так, а не иначе. Когда я взялся за тебя, у тебя вообще не было никакой морали, а твое поведение отличалось наивным бесстыдством, как у котенка, который старается зарыть свою лужу на голом полу.
— Да, сэр. Итак, пока вы не испортили меня, я думала, что девятая заповедь означает «не лги». Но она означает всего лишь, что если тебя вызывают свидетелем в суд, то там надо говорить правду.
— Она означает не только это.
— Да. Вы говорили уже, что она — лишь часть более обширной теоремы. Я думаю, эта теорема звучит так: «Не лги, если это может повредить другим людям…»
— В общем, верно.
— Я еще не закончила, отец.
— О, прошу прощения. Продолжай, пожалуйста.
— Я сказала: «не лги, если это может повредить другим людям», но хотела добавить: «а поскольку нельзя угадать заранее, какой вред может причинить твоя ложь, то единственный выход — не лгать совсем».
Отец молчал долго и наконец добавил:
— Морин, с этим нам за один день не управиться. Лучше иметь дело с вором, чем со лжецом… но я предпочел бы лжеца человеку, который самовлюбленно гордится тем, что всегда говорит правду, всю правду, и неважно, куда щепки летят, — кто пострадает, чья невинная жизнь будет загублена. Морин, тот, кто гордится тем, что всегда режет правду-матку это садист, а не святой. Есть много разновидностей лжи, неправды, обмана, неточности и так далее. Чтобы поупражнять мускулы своего разума…
— У разума нет мускулов. — Все-то ты знаешь. Не учи деда овец воровать. У твоего разума их действительно нет, что я и пытаюсь исправить. Попробуй систематизировать разные виды неправды. А сделав это, попытайся определить, когда и где они допустимы с точки зрения морали, если вообще допустимы, а если недопустимы, то почему. Это займет тебя на ближайшие год-полтора.
— О, как вы добры, отец!
— Без сарказма, не то всыплю. Предварительные результаты представишь через месяц-другой.
— Да будет воля твоя. Папа, один пункт у меня уже есть: «Не лги матери, иначе тебе вымоют рот щелочным мылом».
— Поправка: «Не позволяй матери уличить тебя во лжи». Если бы ты выкладывала ей начистоту все, о чем мы с тобой говорим, мне пришлось бы уйти из дому. Если ты увидишь, как Одри нежничает с этим отвратительным щенком, который с ней гуляет, скажешь ты матери?
Отец застал меня врасплох. Я действительно их видела… причем подозревала, что они не просто нежничают, и это меня беспокоило.
— Ничего я не скажу!
– Хороший ответ. Ну а мне скажешь? Ты же знаешь, что я не разделяю пуританских взглядов твоей матери на секс, и знаешь, надеюсь, что все, сказанное тобой, используется не для того, чтобы наказать Одри, а чтобы ей помочь. Так что же ты скажешь отцу?
Я почувствовала, что меня загнали в ловушку – я разрывалась между любовью к отцу и верностью к сестре, которая всегда помогала мне и была ко мне добра.
– Я… Ни шиша я вам не скажу!
– Браво! Ты взяла барьер, даже не задев верхнюю планку. Правильно, радость моя: мы не разносим слухов, не докладываем о чужих грехах. Только не говори "ни шиша". Если уж очень надо, скажи "ни черта".
– Да, сэр. Ни черта я вам не скажу про Одри и ее молодого человека.
(Но если ты есть. Господи, то сделай так, чтобы моя сестра не забеременела: у матери будет припадок, она начнет объясняться с Одри ужас что будет. Да свершится воля твоя – но так, как надо. Морин Джонсон.
Аминь.) – Давай побыстрее разберемся с десятой и перейдем к тем, которые Моисей не потрудился снести с горы. Те десять для тебя, похоже, не проблема. Желала ты что-нибудь или кого-нибудь в последнее время?
– Не думаю. Почему сказано, что нельзя желать жену ближнего, и ничего не сказано про мужа? Иегова недоглядел? Или в ту пору сезон на мужей был открыт?
– Не знаю, Морин. Сдается мне, что древние евреи были просто слишком самонадеянны и не могли себе представить, как это их женам захочется взбрыкнуть налево, когда у них дома такие героические мужи. Ветхий Завет не слишком высокого мнения о женщинах: начинается все с того, что Адам свалил всю вину на праматерь Еву, а дальше идет все хуже и хуже. Однако у нас в графстве Лайл, штат Миссури, заповедь предусматривает и мужей тоже, и если чья-нибудь жена приметит, что ты строишь глазки ее мужу, она тебе твои зеленые глазки может выцарапать.
– А я не собираюсь дать ей приметить. Но если наоборот? Если это он желает меня… так мне кажется? Если он щиплет меня сзади?
– Ну-ну. Кто это, Морин? Кто он такой?
– Гипотетический случай, mon cher pere <дорогой отец (фр.)> .
– Очень хорошо. Если он гипотетически сделает это опять, ты гипотетически можешь выбрать несколько гипотетических вариантов. Можешь гипотетически игнорировать его, можешь гипотетически притвориться, что твоя левая ягодичная мышца страдает нечувствительностью… или он левша?
– Не знаю.
– А можешь гипотетически прошептать: "Не здесь. Встретимся после службы".
– Отец!
– Сама начала. Или, если хочешь, можешь гипотетически предостеречь его, что еще один гипотетический щипок – и он будет иметь дело с твоим гипотетическим отцом, у которого есть и гипотетический хлыст, и гипотетический дробовик. Можешь сказать это так, чтобы слышал только он, или завопить так, чтобы слышала вся паства и его гипотетическая жена.

(Роберт Хайнлайн)

---

Какая осень золотая )))

Какая «осень золотая»!?
Какой еще «природы бал»!?
Люблю грозу в начале мая,
А осень, суку, в рот ебал!

Вы что, как с дуба лист упали,
Как ртуть в термометре сползли!?
Какой «восторг», какие «дали»,
Какие, в жопу, журавли!?!

Какая «красота природы»!?
Какое «время колдовства»!?
Пальто, сапог, труба завода
И заебавшая листва!!!

Показать полностью..
Послушать вас, так все прекрасно:
И холод сраный, дождь и снег.
И ветер, блядь, и нос мой красный,
И перед лужами разбег.

Какая, на хуй, «красок пляска»?
Какая, блядь, «прозрачность вод»?
Я городской, привыкший к ласке,
А не степной оленевод!

Романтики, в пизду идите
С любовью к всяческой красе!
Какая ж мука, извините,
Жить в этой средней полосе!

P.S. Искала ребенку всадик оригинальное стихотворение про осень. Нашла

---

Такие хрупкие дети.

Дрожат густые ресницы, не пишутся диалоги, соскальзывают спицы, не слышат глухие боги.
Опять по кругу гоняют мелодии своих страхов.
Такие хрупкие дети, что под стекло и на полку, и смахивать пыль метёлкой,
лечить от любых болезней, решать за них, что полезней, а что - никогда не трогать.
И даже когда тебе сорок, ты всё ещё хрупкий ребёнок.
Они - они знают лучше, а ты - послушай, послушай.
Опыта набирайся, когда-нибудь тебе жить.
Вот только когда, простите?
В таких условиях роста мне даже дышать непросто, да мне даже быть непросто, а вы говорите - жить.

Им всем прочитали курсы о том, как делать не нужно.
Как сделать из дочери - сына, из сына, понятно, дочь.
Показать полностью..
Как воспитать в неврозе, привить аллергию к лактозе, как объяснить ребёнку, что он их разочаровал.
Как нас заставить плакать, как привязать к кровати, как нас убрать с дороги, если вдруг станем собой.
И ведь это они - с любовью.
Нам передали с кровью собственный страх свободы и массу других вещей.
Им удобно, когда мы болеем и польностью их.
Не смеем и слова сказать им против, ну как же, ведь плоть от плоти, и столько должны им, вроде... да кто вас учил любить.

Такие хрупкие дети, что, папы, вы нам не верьте.
Мы выросли незаметно, скрывая это от вас.
Нам очень хочется счастья и может не в одночасье - но ласки, тепла, заботы - чего вы лишили нас.
Стеклянный купол на полке - разбит. Да и что в нём толку.
Он нужен был вам, чтоб верить - вы всё ещё нам нужны.

---

Заболевшая раздвоением личности мужа :)

Марина Александровна, преподаватель литературы, вот уже два месяца трагически влюблена в собственного мужа. Муж, с которым она прожила десять лет, ничего не подозревает. И это, слава богу, разбивает Марине Александровне сердце.

Всё началось с дня рожденья. Хотя это скорее точка отсчёта, а на самом деле всё началось гораздо раньше. Просто в свой тридцать второй день рожденья Марина Александровна поняла, что необходимо что-то менять.

За несколько дней до празднования муж спросил, что она хочет в подарок, и она по привычке ответила «что-нибудь полезное, ради бога, не нужно всех этих финтифлюшек». И вот поздним субботним вечером, когда гости разошлись, дети уснули, а муж клевал носом, сжимая в руке пульт от телевизора, Марина Александровна тихо, но увлечённо рыдала над подарочной упаковкой крема для потрескавшихся пяток.

Показать полностью..
Потом неизбежно случились обсуждения с коллегами и подругами. Потом – с мамой и её коллегами и подругами. Потом подруги ещё и своих мам спросили, конечно. Все эксперты были единодушны:
1. Муж бесчувственный мерзавец.
2. Во всём виновата Марина Александровна.

Во-первых, что это за «полезное», полный дом «полезного», ей что, мало? (спрашивала преподаватель физики, тридцать четыре года, серьга в пупке, два молодых любовника). Во-вторых, раньше в женщине была какая-то тайна, загадка и изюминка, потому что всё полезное она покупала себе сама. (это мама, пятьдесят четыре года, красная помада, десятисантиметровые каблуки). В-третьих, муж, конечно, бессердечный чурбан, но ты сама попросила, вот получай (лучшая подруга, называется). В-четвёртых, мужик он вообще-то неплохой, работящий, он, наверное, и не понял, что сплоховал. (соседка без определённого возраста, семейного статуса и работы, трое детей). В пятых, сколько можно приносить себя в жертву, ведь и в голову не пришло попросить в подарок что-нибудь приятное, да? (опять физика с кольцом в пупке)

В-шестых, не нужно было доводить пятки до такого плачевного состояния (мама, конечно).

В общем, всем было совершенно ясно, что Марине Александровне пора освежить отношения с мужем – завести роман на стороне. Ведь ничто так не укрепляет брак, как страдания, муки и порочные удовольствия с посторонними людьми.

Делов-то, казалось бы. Люди делают это походя, в перерыве между составлением годового отчёта и разогреванием доширака в офисной микроволновке. Но то люди, а тут преподаватель литературы.
Прежде всего, имелись препятствия этического характера: долгий стабильный брак, муж, как бы то ни было, прекрасный человек с хорошей зарплатой, дети-отличники, устроенный быт и запланированный отпуск в августе.

И потом, где взять героя-любовника? Марина Александровна тоскливо перебирала кандидатуры: физрук вожделеет пупок с серьгой, историк заправляет галстук в брюки и считает «Миллион лет до нашей эры» документальной съёмкой, единственный неженатый сосед немолод и вечно пьян. Среди женатых были ничего, симпатичные, но их дети ходили в школу, где работала Марина Александровна, а это уже как-то запутанно. Как им Каренину преподавать, например? То-то и оно.

А ещё Марина Александровна трусила. Боялась не только разоблачения, развода, позора и алой буквы, но и всей этой возни. Знакомься, притирайся, строй из себя невесть что, а результат может не понравиться, и начинай сначала.

И тогда она решила схитрить. Вот же он, герой-любовник, под рукой с семи вечера до семи утра. Плюс выходные и отпуск. Не нужно ни знакомиться, ни притираться, страдай себе, мучайся. Порочно удовлетворяйся. Он женат, но опытные говорят, что так даже лучше, а их общим детям ещё далеко до изучения Карениной. Решено.

Для начала она написала ему письмо на семнадцати страницах, из них четырнадцать – по-французски. Страстное, пылкое, влажное от слёз и вина. О том, как она влюблена в его чувственный профиль, и как устала от равнодушия мужа. Потом сожгла, когда бумага просохла – боялась, что муж найдёт. Бумага обратилась в пепел, но душа продолжала пылать.

Потом было несколько случайных встреч. Договаривались с мужем встретиться после работы в супермаркете, а приходил он. Взгляды, нечаянные прикосновения, полунамёки. О, эти секунды робкого счастья у полок с овсянкой.

Муж ничего не замечал. Или не хотел замечать. Набирал израильскую картошку по скидке и планировал меню на выходные. Марина Александровна бросала последний взгляд на своего героя и предлагала настрогать окрошки.

Потом, конечно, начались смски. Марина Александровна запиралась в учительском туалете и писала кокетливые полупристойности. Перед возвращением домой стирала всё, и его ответы тоже, чтобы муж ничего не нашёл. Вечером он ел котлеты и просил добавки, а она училась не выщипывать брови в его присутствии.

Потом как-то раз с утра, собираясь, надела чулки и долго выбирала юбку. Муж спросил, куда это она собралась в этих чулках. Она с прохладцей ответила, что на работу, он захотел что-то уточнить, потом короткая борьба, всё закружилось, едва не опоздала к первому уроку. Ехала в трамвае, пылая щеками, не в силах поверить, что только что изменила. Кровь кипела, в ушах барабаны, в чулках поролон, еле дошла от остановки до школы.

На крыльце стояла физика с кольцом в пупке. Она сразу всё поняла. Кто бы не понял? Волосы летят по ветру, в глазах костры, улыбка блуждает, чулок перекручен. Сразу ясно – женщина вырвалась из семейных уз в обьятья порока. Марина Александровна подтвердила кивком и, потом, двухчасовым рассказом, не вдаваясь в детали и не называя имён, чтобы не скомпрометировать любовника, он ведь женат.

Через неделю коллеги, подруги и мама не узнавали Марину Александровну в упор. У неё пружинила походка, покраснели туфли и завелся ридикюль на тонком ремешке. В кабинете литературы вместо Льва Николаевича теперь висели Цветаева и Ахматова. Толстой был широк и мрачен, а они – тонкие и звонкие, места хватило на обеих. Школьники бормотали у доски, а Марина Александровна покачивала красной туфлей, смотрела на Цветаеву и Ахматову и чувствовала их одобрение.

Она могла бы стать первой в истории психиатрии женщиной, заболевшей раздвоением личности мужа. Если он был ласков и не забывал купить арбуз по дороге с работы, она знала, что сегодня он – доктор Джекил любви. Встречи их были редки, но незабываемы. Стоило ему после завтрака не убрать со стола баночку из-под йогурта, и она ощущала возвращение мистера Хайда и его растянутых треников. Из чувства вины она была с ним нежна и дарила подарки: интеллектуальные, литературные, и ещё книги Паоло Коэльо. Муж начал приносить букеты и впервые в жизни сделал комплимент приготовленному ей борщу. Комплимент страстный, почти эротический. За это она вся одевалась в кружевное. Он ничего не понимал, но смотрел на неё влюблённо. Она знала, что они не могут быть вместе – муж никогда не отпустит её, и потом, дети. И ещё потом – отпуск, и купальник уже подобран. Сердце стонало от невозможности счастья.

От страданий она цвела, и розовела, и купила ещё одни туфли. Подруги завидовали. В основном насчёт туфель, конечно, но и насчёт всего остального тоже. На выходных Марине Александровне обычно хотелось вскрыть себе вены, а потом напечь блинчиков. Толстой, пиши он роман об учительнице литературы, был бы к ней безжалостен – а значит, жизнь удалась.

---

Героиновое танго

слушать шорох измученных небом седых облаков
и колодой таро попытаться сыграть в преферанс,
прятать тело своё между стен - где-то под потолком...
ты не сможешь поднять свою гордость с колен...

декаданс

ангел дышит на ладан (забавно?)... при виде чертей
ты начертишь раскрошенным мелом иллюзию - круг.
...а врачи принесут эликсир, именуемый "пей!",
и во сне, может быть, ты забудешь...

не прячь этих рук!
я же вижу следы от "прошу никого не винить...".
и вопрос "почему?" риторической пошлостью глуп
в героиновом танго под сладостный шёпот: "не быть",
что цитатой из "Гамлета" выпал с искусанных губ.

ты же знаешь: твой ангел, что спрятан за правым плечом -
он лишь плод паранойи твоей (он ведь есть пустота).
в темноте ты мечтаешь о свете... об этом? о том?
и одна лишь дорога... уверен, что знаешь куда?..

---

Соцническая зоология

27.01.2009 в 21:57

Пишет  Svengaly:

Соционическая зоология
Соционическая зоология, или Не дай себя съесть

В.Стратиевской посвящается.

Дон Кихот – Ласка

Пытливый ум дон-кихота позволяет ему проникнуть в любой курятник. Некоторые опытные хозяева нарочно ловят дон-кихотов и пускают их в креативные погреба. Неутомимый охотник, он не останавливается на одной изловленной идее, ему непременно нужно наловить их с десяток. Как только идея поймана, теряет к ней интерес. Если в вашем доме завелся дон-кихот, ваш амбар скоро будет полон брошенных им проектов. Чрезвычайно боек и жив в движениях. В целом полезен, хотя ему бывает трудно удержаться от того, чтобы не задушить вместо мыши курицу. Поэтому дон-кихотам часто приходится менять место работы, и не всегда по собственному желанию.


Дюма – Барсук

Симпатичный зверь, которого легко узнать по округлой, с неопределенной талией фигуре и элегантной шкурке. Обитает в искусно вырытых и хорошо обустроенных норах с уютными спальнями. Нору строит сам, часто на протяжении всей жизни. Любит природу во всех ее проявлениях, особенно в съедобных. Не любит общество, хотя искусно притворяется, что это не так. Дюма дружелюбен и позволяет жить в своей норе и другим животным. Впрочем, как только они начинают мешать хозяину, их немедленно выгоняют. Очень чистоплотный зверь, приверженец моногамии. В раздраженном состоянии дюма отрывисто ворчит. Может сильно покусать обидчика.


Гюго – Попугай Амазон

Вихрь красок и веселья. Отличается умом и сообразительностью. Попав в благоприятную среду, мгновенно учится говорить и не замолкает уже никогда. Страшно дружелюбен. Если гюго не уделять достаточного внимания, выражает свою скуку громкими пронзительными криками. Щедрая душа – всегда готов поделиться с вами последним зернышком, затолкав его в ваше ухо. Любят пошуметь, так что если хотите выспаться, клетку с гюго лучше накрывать на ночь плотным одеялом. Можете накрыть его собой, тогда он точно не выберется. Эта птица доставит вам много радостных минут, но следует учитывать, что в период высиживания птенцов она может стать совершенно невыносимой.


Робеспьер – Коричневый Капуцин

Небольшой изящный робеспьер отличается от прочих представителей животного царства обостренным чувством справедливости. Всегда готов прийти на помощь слабому при условии, что слабый является членом его стада. Мозг у робеспьеров хорошо развит, что заметно отражается на их поведении. Они легко приобретают новые навыки, охотно идут на сотрудничество. Робеспьеры не завистливы, но очень расстраиваются, когда понимают, что их работу не оценили должным образом, особенно если кто-то за ту же работу получает большее вознаграждение. Или не заводите робеспьера, или вознаграждайте его по заслугам, иначе в один прекрасный день робеспьер может швырнуть в вас унизительной подачкой.


Гамлет (интуитивный подтип) – Сорока

Гамлет обращает на себя внимание пестротой своего наряда, подвижностью и стрекотаньем. Ничто не ускользает от его внимания. Очень смышлен. Любит понасмешничать и своим стрекотом может довести до исступления. Считает себя хранителем существующего порядка. Завидев кошку, лису или другого хищника, гамлет обязательно предупреждает окружающих об опасности. Возможно, окружающим это кажется ненужным – гамлета их мнение не волнует. Любит все яркое и блестящее. Если оно плохо лежит, забирает его себе. Вся яркое и блестящее, что не принадлежит гамлету, лежит плохо. Как правило, осторожен, но порой, увлекшись обличениями и насмешками, теряет бдительность и попадает в лапы хищника. Обычно ему удается ускользнуть, пожертвовав длинным хвостом. Потерявший хвост гамлет на некоторое время утихает и старается не показываться на глаза, но вскоре снова становится собой.


Гамлет (этический подтип) - Выдра (UPD от [J]Abyss de Lynx[/J])
Выдры - затейники и насмешники, умеют использовать не только лапы и зубы, но и различные предметы. Это оптимистичные социальные животные. Тем не менее, выдры предпочитают вести куда более скрытный образ жизни, чем сороки.
Однако, любовь к оригинальным и ярким вещам нередко свойственна и им, а любопытство способно довести выдру до беды, но так же способствует ее обогащению - не только материальному.
Очень молодую выдру можно легко приручить, и она будет вам верным спутником и партнером на всю жизнь. Замечено, что выдры нередко плохо ладят с африканскими буйволами и предпочитают держаться от них подальше, дабы не быть растоптанными.
Выдра выглядит довольно забавно, нередко неуклюжа, находясь не в родной стихии (на земле), но не торопитесь улыбаться и тянуть руки. Помните - выдра ловкий хищный зверь за забавным видом и трюками которой скрываются молниеносные реакции и острейшие зубы.


Максим – Африканский Буйвол

Спокойный основательный зверь, неторопливый в движениях. Голову поворачивает вместе с туловищем. Взгляд хладнокровный, исподлобья. Впечатление медлительности обманчиво – при необходимости может развивать значительную скорость. Максим ценит иерархию, уважает вожака стада и делает все, чтобы стать им самому. Убежден, что каждый член стада должен знать свое место. Тех, кто не знает своего места, съедают львы. Максим считает, что это справедливо – незаменимых в стаде нет, однако льву, попавшемуся на съедении сородича, мало не покажется. В облаках не витает, прочно стоит на земле всеми копытами. В нормальном состоянии максим, не допуская беспорядочных метаний, размеренно движется по саванне, постепенно осваивая кормовую базу. Неосторожный, оторвавший его от этого важного дела, как правило, осознает свою ошибку, уже будучи поднятым на рога.


Максим (сенсорный подтип) - Носорог (UPD от [J]Abyss de Lynx[/J])

Это про него фраза "Носорог очень плохо видит, но при его размерах это не его проблемы"... Животное подозрительное, местами даже параноидальное, агрессивно реагирующее на насмешки, медлительное на первый взгляд, но устрашающе быстрое и скорое на расправу, если его потревожить - носорог, однако же, является превосходным образчиком нежной преданности семье и заботы о потомстве. Проблемы предпочитает решать не открытой схваткой, а волевым давлением, но если довести до открытой конфронтации, противник, скорее всего, будет закатан в землю. Носорогу нужно довольно много места, хотя условия жизни предпочитает спартанские - он очень чутко реагирует на посягательства на его территорию.
Носорога трудно приручить, но если вам это удалось, он будет привязан к вам навсегда, и не покинет вас до конца жизни - вашей или его. Так что всерьез обдумайте все достоинства и недостатки этой идеи, прежде чем обзавестись носорогом =)))
В неволе размножаются с трудом, и вообще до сих пор занесены в Красную книгу.


Жуков – Уссурийский Тигр

Этот красивый зверь - один самых крупных хищников в мире и нуждается в большом количестве пищи. Изголодавшийся жуков съедает все мясо, до которого дотянется, а дотягивается он практически до всего, что видит - лапы у него длинные. Жить предпочитает в одиночку. О том, что территория занята, предупреждает ревом, который слышен в радиусе 3 км. Вопреки глубоко укоренившимся представлениям, жуков – зверь добродушный и на человека нападает лишь в случае крайней необходимости. Самое сложное при встрече с жуковым – убедить его, что крайняя необходимость все еще не наступила.


Есенин – Канарейка

В России мы частенько можем встретить элегантных, красивых и таких непохожих друг на друга есениных. Эта неприхотливая, поющая почти весь год птичка исключительно популярна благодаря своему умению создавать приятное настроение. Хорошо переносит неволю. Золотая клетка для него – не ограничение свободы, а башня из слоновой кости, в которой можно творить и любить вдали от неэстетичного и грубого мира. Впрочем, иногда в нем просыпается тяга к вольной жизни, и тогда он может упорхнуть в открытую форточку. За своим оперением тщательно следит. Поддерживать чистоту в клетке предоставляет кому-нибудь другому. Прежде, чем завести есенина, не забудьте, что канарейку баснями не кормят. Басен у есенина у самого хоть отбавляй, а с вас – канареечное семя и гладкая жердочка, иначе вместо приятной песни вам обеспечен громкий скандал.


Наполеон – Африканский Лев

Царь времени и пространства. По крайней мере, сам он в этом уверен с рождения. Окружающие, впечатленные его пышной гривой и громовым рыком, склонны ему верить. Всегда рассчитывает на получение львиной доли. Ненавидит любую тиранию, кроме своей собственной. Не выносит одиночества, стараясь собрать вокруг себя прайд единомышленников. Уж если наполеон чего захотел, он непременно должен это получить, иначе будет несчастлив. Несчастливый наполеон – большая проблема для окружающих; его рык способен поднять из могилы… точнее, загнать в могилу кого угодно. Единственный способ его успокоить – заткнуть молодой сочной антилопой или лестью: наполеоны страшно любят, когда их гладят по шерстке. Самки наполеонов, как правило, хитрее и опаснее самцов.


Бальзак – Енот-полоскун

Характерная особенность бальзака – хмурый траурный вид. Никогда не торопится. «Спокойно сиди на берегу, и рано или поздно вода принесет к тебе еду» - вот его девиз. Если не принесет, он не удивится – он большой пессимист. Тем не менее, голодным остается редко – несмотря на кажущуюся неловкость, бальзаки добычливы. Предпочитает вести сумеречно—ночной образ жизни; дневные часы проводит в логове. Опасается яркого света и открытых пространств. Бальзак очень любопытен. Это интеллектуальное животное, легко приспосабливающееся к быстро изменяющейся среде обитания. По мере взросления бальзаки становятся необщительными и даже агрессивными. Одиночное животное. Любит полоскать своих противников. Иногда достается и сторонникам.


Драйзер – Гремучая Змея

Неяркого Драйзера трудно заметить в высокой траве. Он ведет тихий образ жизни. Не авантюрист. Любит свою территорию и хорошо наползанные тропы. Добычу и хищников видит даже ночью при помощи шестого чувства и тепловых точек за ушами. Первым не нападает, предпочитая отступить. Не заблуждайтесь, принимая за безобидность нежелание тратить яд попусту: если вы потревожите кладку яиц драя или попытаетесь наступить ему на голову, вас предупредят громким треском. Если и это вас не образумит… что ж. Ваша участь послужит примером потомкам.


или

Драйзер - Манул (от  Aerdin)
Как всякий истинно дикий кот, Драйзер заметен не сразу, особенно потому, что ведет преимущественно ночной образ жизни. В отличие от более домашних тимов, Драйзер намного зорче и обладает более чутким слухом, позволяющим ему легко ориентироваться в сложных межтимных отношениях дикой природы, что, к сожалению, привело к более слабому чутью, при этом предпочитает отводить личной жизни строго определенное время.
Как и у всех кошек, лапы Драйзера совершенно круглые, что позволяет оставлять округлый, с ясными, четкими отпечатками подушечек след, убедительно предупреждающий всех возможных нарушителей своей обширной, строго определенной территории. В движениях Драйзер удивительно быстр, легок, грациозен и удивляет своей дикостью, отвагой и свирепостью. Потревоженный, предпочтет сначала тактическое отступление, но если скрыться ему некуда, принимает бой. Оно резко останавливается, ложится на спину и защищается зубами и когтями, причем буквально не на жизнь, а на смерть, поэтому ни один тим не в состоянии победить взрослого Драйзера, перешедшего к агрессивной обороне. Когда же Драйзер видит, что враг слабее его или неопытнее, сам с ожесточением набрасывается на своего противника и прогоняет его, выполняя свои обязанности по обучению молодежи правилам приличия и чувству территории.


Джек – Лошадь Пржевальского

В экстерьере джека просматривается преобладание функциональности над эстетикой домашних пород. Большой любитель путешествий, даже рискованных, джек очень вынослив. Может довольствоваться минимумом еды и выдерживает крайние перепады жары и холода. От природы не поддается дрессуре, его невозможно объездить. В трудную минуту не брезгует тяжелой работой, но в оглобли впрягаться не станет. Для джеков характерен кочевой образ жизни, и даже будучи оседлым, он то и дело с тоской поглядывает в дикую степь. Терпеть не могут ждать – сразу же начинают ржать и бить копытом. Джек любит, чтобы все было быстро – быстро бегалось, быстро делалось, быстро решалось. Не агрессивен, но умеет больно лягаться.


Штирлиц – Индийский Слон

Исключительно работоспособный, штрилиц способен переделать всю работу и перетаскать все бревна, какие ему только подсунут. Если видит, что у кого-то работа не получается, отстраняет его хоботом в сторону и все делает сам, но халявщика может раздавить. Любит добротные попоны. Штирлицы – социальные животные; в общении, как правило, вежливы, хотя бывают подвержены вспышкам гнева. По высоте тона штирлица можно судить, спокойно животное или рассержено. Легкое горловое ворчание - удовольствие, мощный рев - страх, глубокий горловой звук - неудовольствие, а пронзительный трубный звук - переход в нападение. Разгневанный штирлиц способен затоптать тигра.


Достоевский – Филин

Если вы заблудились в сумрачном лесу и увидели два желтых глаза, внимательно глядящие на вас из темноты, не пугайтесь. Позовите «У-ху!», и из дупла вам навстречу вылезет достоевский. Эта тихая интеллектуальная птица всегда готова поучить вас уму-разуму. Когда учеников не находится, учится сама. Уханье достоевского может показаться заунывным и даже зловещим, но, привыкнув, вы начнете находить в нем особую прелесть. Гнездиться предпочитает в библиотеках и университетах. Практически все натуралисты, которым доводилось наблюдать за достоевским, склонны считать его сугубо оседлым. Образовавшиеся пары по-видимому, сохраняются пожизненно. К браконьерам и порубщикам леса достоевский беспощаден.


Гексли – Лиса-Огневка

Гексли отличаются яркой внешностью и лукавым взглядом. Во всем их облике чувствуется какая-то игривость. Почти все, чего другие звери добиваются силой и неутомимостью, гексли достигают хитростью. Они чрезвычайно заботятся о своей безопасности и в случае нужды надеются больше на свою голову, чем на быстроту бега, несмотря на то, что чрезвычайно легки и проворны в движениях. Каждый раз, когда гексли осеняет очередная оригинальная идея, они мгновенно находят подходящего серого волка для ее исполнения. Гексли всегда держат нос по ветру, а хвост трубой. Единственное, что может их подвести – это обилие замыслов: иногда одна проверенная уловка помогает спасению шкуры лучше, чем целых тридцать три.


Габен – Бурый Медведь

Габен обращает на себя внимание основательностью облика. Мимика его небогата, что, вкупе с общим добродушным выражением его физиономии, может ввести наблюдателя в заблуждение. Всем известно, что при первом удобном случае габены ложатся на диван. В народе бытует даже поверье, будто габен сосет свою лапу и тем питается; я лично этому не верю. Многие габены с удовольствием придерживаются здорового режима питания. Впрочем, строгих вегетарианцев среди них немного. Любят медок. С мнением, что за всякий медок непременно нужно платить, категорически не согласны. Габен живет так, как ему нравится. Нравится ему прекрасное: малина, девки с лукошками и поиграть на расщепленной липе. Мужиков с рогатинами не одобряет. Прежде чем ему докучать, подумайте, зачем вам это нужно и придется ли общество поднятого из берлоги габена вам по душе.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Учимся водить :)

xxx: До сих пор помню как папа меня учил водить!

xxx: Это было так:
- Ира, дура, тормози! Бл* тормози! Нет, идиотка, это газ! Бл* девятка, в нее, не поворачивай!!!
БУМ, и секунд 10 горобовой тишины
И потом истошный вой папика: Астон-Мартин! Ты выбрала Астон-Мартин! Бляяяяяяя прекрасный выбор!!!!
После этого я решила еще подождать пару лет с машиной
(bash.org.ru)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

10 заповедей (отредактированные и дополненные)

Когда я была еще совсем юной, отец сказал мне:
– Возлюбленная дочь моя, ты – существо глубоко аморальное. Я это знаю, потому что ты – вся в меня: голова у тебя работает в точности как моя. Так вот, чтобы твоя натура не сгубила тебе жизнь, тебе придется выработать свой собственный свод правил и жить по нему.
Я обдумала его слова, и у меня потеплело внутри. Я – существо глубоко аморальное. До чего же хорошо отец меня знает.
– А какие это правила, отец?
– Придется самой выбирать.
– Десять заповедей?
– А ты подумай. Десять заповедей – это для недоумков. Первые пять предназначены исключительно для священнослужителей и властей всякого рода; остальные пять – полуправда, им недостает полноты и точности.
– Тогда скажите, какими они должны быть, эти пять последних заповедей?
– Так и сказал я тебе, лентяйка. Ты это сделаешь самостоятельно. – И он внезапно встал, стряхнув меня с колен, так что я чуть не шлепнулась задом на пол. Это была наша постоянная игра. Я должна была успеть спрыгнуть и стать на ноги, иначе отцу засчитывалось очко. – Проанализируй тщательно десять заповедей. И скажи мне, как им следовало бы звучать. А пока что, если я услышу еще раз, что ты вышла из себя, и мама пришлет тебя ко мне разбираться, подложи лучше себе в штанишки хрестоматию Мак-Гаффи.

...

Давай немного поговорим. Как у тебя дела с десятью заповедями? Разработала окончательный вариант?
— Пожалуй.
— И сколько у тебя теперь заповедей?
— Шестнадцать, как будто.
— Многовато.
— Если бы вы позволили мне выкинуть первые пять…
— Не позволю, пока ты живешь в моем доме и ешь за моим столом. Я же хожу в церковь и пою гимны, верно? И даже не сплю на проповеди. Морин, втирать очки своим ближним — это искусство, необходимое для выживания повсюду и во все времена. Послушаем твою версию первых пяти заповедей.
— Отец, вы страшный человек и плохо кончите.
— Нет, я так и буду водить всех за нос. Ну, не тяни — я жду.
— Да, сэр. Заповедь первая: «Воздавай почести Богу, в которого верит большинство, не хихикая и даже не улыбаясь при этом».
— Дальше.
— Не сотвори себе кумира и не изображай того, что может вызвать недовольство властей и особенно миссис Гранди , — вот, exempli gratia <например (лат.)> , почему в вашем анатомическом атласе не показан клитор. Миссис Гранди это не понравилось бы — у нее-то его нет.
— Или он у нее величиной с банан и ей не хочется, чтобы об этом узнали. В цензуре логики нет, но цензурой, как и раковой опухолью, пренебрегать опасно, если она имеется в наличии. Дорогая дочь, вторая заповедь существует лишь для подкрепления первой. Кумиры и образцы — это идолы, способные составить конкуренцию официальному Богу. Статуи и гравюры тут ни при чем. Продолжай.
— Не произноси имени Господа Бога твоего всуе, то есть не говори «ах ты Господи» или «ей-Богу», и не ругайся и не произноси некоторых слов, например, на букву "ж", и вообще ничего, что маме кажется вульгарным.
Отец, тут какая-то чепуха получается. Почему слово «влагалище» можно говорить, а другое, которое означает то же самое, нет? Объясни мне.
— Тебе нельзя говорить ни того ни другого слова, молодая особа, разве что в разговоре со мной… а в наших общих беседах мы будем пользоваться латинскими терминами из уважения к моей профессии и к моим сединам.
Английский синоним можешь произносить про себя, если хочется.
— Иногда хочется, хотя не могу проанализировать почему. Четвертая…
— Минутку. К третьей добавь следующее: «И не глотай окончания и суффиксы твои. Избегай синтаксических ошибок. Чти благородный английский язык, язык Шекспира, Мильтона и По, и благо будет тебе во все дни жизни твоей». Кстати, Морин, если я еще раз услышу от тебя «другой, чем», то буду долго бить тебя по голове связкой предлогов. — Отец, я же нечаянно! Я хотела сказать…
— Принято. Послушаем четвертую заповедь.
— По воскресеньям посещай церковь. Улыбайся и будь приветлива, но не строй из себя святошу. Не разрешай своим детям, когда они у тебя будут (и если будут), играть по воскресеньям перед домом или слишком шуметь, играя на заднем дворе. Помогай церкви делом и деньгами, но не выставляй этого напоказ.
— Хорошо сказано, Морин. Ты еще станешь женой проповедника.
— О Господи, отец, да я скорее в шлюхи пойду!
— Одно другому не мешает. Continuez, ma chere enfant <продолжай, дитя мое (фр.)> .
— Mais oui, mon cher papa <да, дорогой папа (фр.)> . Чти отца твоего и мать твою, пока надо. Но, оставив их дом, живи своей жизнью. Не позволяй им помыкать тобой. Mon papa, вы сами так говорили… но мне это не очень нравится. Я почитаю вас, потому что сама так хочу. И ничего не имею против мамы — просто мы с ней поем в разном ключе. Но я ей благодарна.
— Избегай благодарности, дорогая, она только портит желудок. Когда ты будешь замужем, а я умру, пригласишь ты Адель к себе жить?
— Ну-у… — призадумалась я.
— Вот и подумай. Подумай как следует, загодя… потому что решение, принятое второпях над моей свежей могилой, будет заведомо ошибочное.
Далее.
— Не убий. То есть не совершай уголовного преступления. Есть разные другие виды убийства, и каждый требует анализа… Я еще работаю над этим, отец.
— Я тоже. Запомни только, что тот, кто ест мясо, ничем не отличается от мясника.
— Да, сэр. Не допусти, чтобы тебя застигли за прелюбодеянием… то есть не забеременей, не подцепи дурную болезнь, не позволяй миссис Гранди даже и заподозрить тебя, а главное — не допусти, чтобы узнал твой супруг: он будет очень несчастен… и может с тобой развестись. Отец, я не уверена, что когда-нибудь захочу совершить прелюбодеяние… Если бы Бог хотел, чтобы у женщины было больше одного мужчины, он сотворил бы побольше мужчин — а то их и так едва хватает.
— Если бы кто хотел? Не расслышал.
— Я сказала «Бог», но вы ведь понимаете…
— Как не понять. В теологию ударилась — мне было бы легче, если б ты стала морфинисткой. Морин, когда кто-нибудь начинает говорить о «божьей воле», или о том, чего хочет Бог, или о том, чего хочет природа, если боится сказать «Бог», я сразу вижу, что этот человек намерен надуть другого… или самого себя, как в твоем случае. Выводить моральный закон из того факта, что особей мужского и женского пола рождается примерно поровну, значит высасывать его из пальца. Это столь же скользко, как «Post hoc, propler hoc» <после этого, следовательно, вследствие этого (лат.) пример распространенной логической ошибки> . Что до твоей уверенности в собственной непогрешимости, то у тебя еще молоко на губах не обсохло и только год как начались менструации… а ты полагаешь, что знаешь все о сексе и его опасностях, как испокон веку полагали все девчонки твоего возраста. Что ж, дерзай. Сожги свои корабли. Разбей сердце своему мужу и растопчи его гордость. Покрой позором своих детей. Стань предметом сплетен всего города. Пусть у тебя загноятся трубы, и пусть какой-нибудь мясник вырежет их тебе в грязной каморке без наркоза. Дерзай, Морин. Отдай все за любовь. Ибо это и есть цена бесшабашного прелюбодеяния: ты отдаешь все и сходишь в могилу, а твои дети никогда не называют твоего имени.
— Но ведь я и говорю, отец, что прелюбодеяния надо избегать: оно слишком опасно. И думаю, у меня получится. — Я улыбнулась и продекламировала:
— Мисс Уайлд уже лет тридцать шесть…
— …Бережет свою девичью честь, — подхватил отец.
— Помня о Боге,
О детях в итоге
И о том, что инспекций не счесть.
Знаю — я сам научил тебя этому лимерику. Но ты не упомянула о самом безопасном методе прелюбодеяния. А ведь ты должна его знать: я говорил тебе о нем в тот раз, когда пытался познакомить тебя со статистикой супружеских измен в нашем графстве.
— Наверное, я его упустила, отец.
— Я точно говорил об этом. Так вот, когда тебе захочется — а такое может случиться, — расскажи обо всем мужу, спроси у него разрешения, уговори его помочь, попроси посторожить тебя.
— А, да! Вы говорили, что в нашем графстве есть две такие пары, но я так и не поняла, кто они.
— Я и не хотел, чтобы ты поняла, поэтому упомянул кое-какие ложные факты.
— Я учла это, сэр, зная вас. Но все-таки не догадалась. Отец, это как-то некрасиво. А вдруг мой муж разозлится?
— Спрос не беда. Он может заехать тебе в глаз, но разводиться с тобой не станет. А по здравом размышлению как-нибудь поможет тебе, поняв, что если он скажет «нет», будет еще хуже. А там, глядишь, — с гнусной ухмылкой добавил отец, — ему и самому понравится его новая роль.
— Отец, вы меня шокируете.
— Ничего, привыкнешь. Снисходительные мужья — обычное явление. В замочную скважину все любят подсматривать, особенно мужчины, да и женщины не исключение. Муж может охотно согласиться тебе помочь, потому что ты месяц назад так же помогла ему. Прикрывала его интрижку с молодой учительницей и врала, как дипломат, в его защиту. Следующая заповедь.
— Погоди минутку! Я хотела бы еще поговорить о прелюбодеянии.
— А вот этого как раз и нельзя. Обдумай все как следует, но ничего не говори мне хотя бы две недели. Дальше.
— Не укради. Этого я не могу одобрить, отец.
— Ты могла бы украсть, чтобы накормить ребенка?
— Да.
— Подумай, какие еще могут быть исключения; через год-другой мы это обсудим. Правило, в общем-то, хорошее. Но почему бы, собственно, и не красть? Ты умна, могла бы всю жизнь воровать и ни разу не попасться.
Почему же ты не воруешь?
— Ну-у…
— Не мямли.
— Отец, вы меня просто из себя выводите! Не ворую, потому что шибко гордая!
— Вот! Совершенно верно. По той же причине ты не жульничаешь ни в школе, ни в игре. Гордость. То, как ты себя оцениваешь. «Коль пред собой ты честен, то как день мне ясно, что ты честен и с другими». Однако ты неизящно выразила свою мысль. Нельзя говорить «шибко гордая». Повтори еще раз, но по-другому. Я не краду, потому что я…
— …слишком горда.
— Хорошо. Если ты собой гордишься — это наилучшая гарантия правильного поведения. Слишком горда, чтобы красть, слишком горда, чтобы жульничать, слишком горда, чтобы отнимать леденцы у ребятишек или исподтишка портить воздух. Моральный кодекс любого племени, Морин, основан на условиях выживания этого племени… но мораль отдельного человека зиждется исключительно на гордости, не на условиях выживания. Вот почему капитан идет на дно вместе со своим кораблем; вот почему гвардия умирает, но не сдается. Человеку, которому не за что умирать, незачем и жить.
Следующая заповедь.
— У, рабовладелец! Не лжесвидетельствуй на ближнего своего. Пока вы меня не испортили…
— Кто тут кого испортил? Я — образец высоконравственного поведения, потому что знаю, с какой целью веду себя так, а не иначе. Когда я взялся за тебя, у тебя вообще не было никакой морали, а твое поведение отличалось наивным бесстыдством, как у котенка, который старается зарыть свою лужу на голом полу.
— Да, сэр. Итак, пока вы не испортили меня, я думала, что девятая заповедь означает «не лги». Но она означает всего лишь, что если тебя вызывают свидетелем в суд, то там надо говорить правду.
— Она означает не только это.
— Да. Вы говорили уже, что она — лишь часть более обширной теоремы. Я думаю, эта теорема звучит так: «Не лги, если это может повредить другим людям…»
— В общем, верно.
— Я еще не закончила, отец.
— О, прошу прощения. Продолжай, пожалуйста.
— Я сказала: «не лги, если это может повредить другим людям», но хотела добавить: «а поскольку нельзя угадать заранее, какой вред может причинить твоя ложь, то единственный выход — не лгать совсем».
Отец молчал долго и наконец добавил:
— Морин, с этим нам за один день не управиться. Лучше иметь дело с вором, чем со лжецом… но я предпочел бы лжеца человеку, который самовлюбленно гордится тем, что всегда говорит правду, всю правду, и неважно, куда щепки летят, — кто пострадает, чья невинная жизнь будет загублена. Морин, тот, кто гордится тем, что всегда режет правду-матку это садист, а не святой. Есть много разновидностей лжи, неправды, обмана, неточности и так далее. Чтобы поупражнять мускулы своего разума…
— У разума нет мускулов. — Все-то ты знаешь. Не учи деда овец воровать. У твоего разума их действительно нет, что я и пытаюсь исправить. Попробуй систематизировать разные виды неправды. А сделав это, попытайся определить, когда и где они допустимы с точки зрения морали, если вообще допустимы, а если недопустимы, то почему. Это займет тебя на ближайшие год-полтора.
— О, как вы добры, отец!
— Без сарказма, не то всыплю. Предварительные результаты представишь через месяц-другой.
— Да будет воля твоя. Папа, один пункт у меня уже есть: «Не лги матери, иначе тебе вымоют рот щелочным мылом».
— Поправка: «Не позволяй матери уличить тебя во лжи». Если бы ты выкладывала ей начистоту все, о чем мы с тобой говорим, мне пришлось бы уйти из дому. Если ты увидишь, как Одри нежничает с этим отвратительным щенком, который с ней гуляет, скажешь ты матери?
Отец застал меня врасплох. Я действительно их видела… причем подозревала, что они не просто нежничают, и это меня беспокоило.
— Ничего я не скажу!
– Хороший ответ. Ну а мне скажешь? Ты же знаешь, что я не разделяю пуританских взглядов твоей матери на секс, и знаешь, надеюсь, что все, сказанное тобой, используется не для того, чтобы наказать Одри, а чтобы ей помочь. Так что же ты скажешь отцу?
Я почувствовала, что меня загнали в ловушку – я разрывалась между любовью к отцу и верностью к сестре, которая всегда помогала мне и была ко мне добра.
– Я… Ни шиша я вам не скажу!
– Браво! Ты взяла барьер, даже не задев верхнюю планку. Правильно, радость моя: мы не разносим слухов, не докладываем о чужих грехах. Только не говори "ни шиша". Если уж очень надо, скажи "ни черта".
– Да, сэр. Ни черта я вам не скажу про Одри и ее молодого человека.
(Но если ты есть. Господи, то сделай так, чтобы моя сестра не забеременела: у матери будет припадок, она начнет объясняться с Одри ужас что будет. Да свершится воля твоя – но так, как надо. Морин Джонсон.
Аминь.) – Давай побыстрее разберемся с десятой и перейдем к тем, которые Моисей не потрудился снести с горы. Те десять для тебя, похоже, не проблема. Желала ты что-нибудь или кого-нибудь в последнее время?
– Не думаю. Почему сказано, что нельзя желать жену ближнего, и ничего не сказано про мужа? Иегова недоглядел? Или в ту пору сезон на мужей был открыт?
– Не знаю, Морин. Сдается мне, что древние евреи были просто слишком самонадеянны и не могли себе представить, как это их женам захочется взбрыкнуть налево, когда у них дома такие героические мужи. Ветхий Завет не слишком высокого мнения о женщинах: начинается все с того, что Адам свалил всю вину на праматерь Еву, а дальше идет все хуже и хуже. Однако у нас в графстве Лайл, штат Миссури, заповедь предусматривает и мужей тоже, и если чья-нибудь жена приметит, что ты строишь глазки ее мужу, она тебе твои зеленые глазки может выцарапать.
– А я не собираюсь дать ей приметить. Но если наоборот? Если это он желает меня… так мне кажется? Если он щиплет меня сзади?
– Ну-ну. Кто это, Морин? Кто он такой?
– Гипотетический случай, mon cher pere <дорогой отец (фр.)> .
– Очень хорошо. Если он гипотетически сделает это опять, ты гипотетически можешь выбрать несколько гипотетических вариантов. Можешь гипотетически игнорировать его, можешь гипотетически притвориться, что твоя левая ягодичная мышца страдает нечувствительностью… или он левша?
– Не знаю.
– А можешь гипотетически прошептать: "Не здесь. Встретимся после службы".
– Отец!
– Сама начала. Или, если хочешь, можешь гипотетически предостеречь его, что еще один гипотетический щипок – и он будет иметь дело с твоим гипотетическим отцом, у которого есть и гипотетический хлыст, и гипотетический дробовик. Можешь сказать это так, чтобы слышал только он, или завопить так, чтобы слышала вся паства и его гипотетическая жена.

(Роберт Хайнлайн)